дурацкое

ne vlezaiПривез из Москвы раритетную табличку для столбов “Не влезай убъет”. Я ее собираюсь у нас в доме повесить где-нибудь на видном месте, чтобы все видели непонятные для них буквы, вызывающую молнию спрашивали, что это такое и боялись.

Пока я табличку не повесил, она валяется у меня в комнате. Я каждый день смотрел на эту надпись и вдруг сегодня увидел ее глубочайший филосовский смысл. “Не влезай-убъет, влезай все равно убъет” Событие “убъет” не детерминировано и относится к любому из действий, что влезай, что не влезай. Просматривается глубочайший филосовский фатализм этого воззвания к людям…

;))

про принца

Украдено здесь. Я плакаль ;))

– Ой, а Вы кто? — удивилась Аня, увидев в дверях мужчину лет тридцати, невзрачного вида, в поношенном плаще, грязной вязаной шапочке и со щетиной на лице.
– Здравствуй, Аня! Я – Твой Принц. На Белом Коне! — с подкупающе искренним взглядом сказал мужчина, и от него пахнуло перегаром.
– А где конь? — усмехнулась Аня.
– В лифте сидит — караулит, чтобы не уехал, — все также искренне ответил Принц, — Аня, собирайтесь, мы прямо сейчас едем ко мне во дворец.
– А почему я должна с Вами куда-то ехать? — сдержанно спросила Аня.
– Так ты же меня всю жизнь ждала! Чтобы я приехал и забрал тебя.
– Вы себя с кем-то путаете! — Аня попыталась закрыть дверь, но Принц успел подставить ногу.
– Аня, только без глупостей! У меня нет времени на все эти шуры-муры! Одевайтесь, поехали.
– Да пошел ты! — Аня смогла закрыть дверь.
– Дура набитая! — Принц стукнул по двери кулаком, — Зачем мечтала-то тогда?
Не дождавшись ответа, Принц повернулся и зашел в лифт.
– Грубо ты с ней! — сказал Белый Конь.
– Я хотел по-хорошему, а она видишь, как! — с досадой процедил Принц.
– А я бы тебе даже открывать не стал — весь грязный какой-то, небритый, — Белый Конь сплюнул на пол.
– Надоело все! Каждый день эти дурочки с жидкими косичками и прыщами и к каждой еще нужно подход найти! А я уже иссяк, понимаешь, иссяк! Это еще года три назад я сострить и обаять мог, а сейчас… — Принц устало махнул рукой.
– Завязывать пора, — сказал Белый Конь и затушил окурок о стену лифта.
– Да ты что?! Их еще вон сколько, а нас с тобой только двое. Если мы завяжем, кто будет этим заниматься?
– Ладно, хозяин, замяли! Деньги-то на автобус у тебя есть?
– У меня-то есть, а ты как?
– А я опять сделаю вид, что случайно зашел в автобус.
Принц, сутулясь, вышел из подъезда, а за ним, хромая, шел его Белый Конь…

прошли выходные

Были выходные. Я был в Лондоне. Ожидал увидеть Лондон обмотанный этми полиетиленовыми ленточками с предостережениями не заходить за них, с толпами полицейских ищущих людей с проводами и стреляющих по пять раз в мирных бразильских ребят.

Ничего этого не было вообще. Лондон как Лондон. Какая разительная разница между тем что показывают в телевизоре и тем как все видется! Все-таки, каким бы беспристрастным и английским телевизор не был, он все равно показывает точку зрения, а она, как известно, может сильно отличаться.

Я в Лондоне увидел все тот же Лондон какой он всегда и был: с толпами людей, с вызывающе-модными лондонскими девочками и мальчиками, с безумным количеством (лето все-таки) почему-то испансих и японских туристов, с велосипедистами и мотороллерами, Гайд-парком и Пикадилией, набережной Темзы и Тате-модерн с вечными музыкантами на куске травы перед ним и всеми образами этого большого города. Лондон остался все таким же как и был.

Еще была встреча с IAESTE стажерами которые приехали в этом году в Британию на стажировки. Была Диана Гил, вернувшаяся из своей кругосветки и координирующая теперь работу всего Британского IAESTE. Как это не забавно, но были в этом году и от нас люди. Вера – врач с Украины и Таня из Москвы. Таня, как оказалось, учится в моем институте в Москве. Сейчас она в Абердине в Шотландии в британской компании ишет нефть.

У IAESTE народа была обширная программа, но я с ними воссоединился только к позденму вечеру. Самые стойкие остались для похода “go out”, как это здесь называется. Со свойственной этому “go out” явеленю традицией, наша неорганизованная толпа долго металась между станциямии метро, автобусными остановками и take-away-ями решая куда-же пойти. Не переношу этого массового бесцельного и немотивированного метания. Но это есть неотьемлемая часть любого go out, поэтому с этим приходится мирится. В конце метания мы оказались на Leicester Square.

На Leicester Square был какой-то клуб с толпами необремененных интеллектом англичан, африканцев, арабов и такими же девушками. Девушки в таких местах пытаются вести себя как это делают поп-знаменитости в телевизоре. Но девушки в клубах делали это все по детски наивно и выглядело все безумно смешно 😉 Каждый раз обещаю себе не ходить на всякое такое, но проявляю малодуше.

Все эти прыжки в клубе компенсировались очень романтичесой прогулкой в три часа ночи по Чайна-тауну в поисках еды. Еда была найдена и был такой небольшой IAESTE ужин китайскими палочками. Интересно поболтали, Диана рассказала про особенности работы британского IAESTE, а каждый добавил немного колорита своей страны.

Вернуись спать в общежиие Imperial College в 5 часов. Все обжежитие было пустое, все комнаты были открыты и можно было ходить по коридорам и выбирать любую комнату с лучшим видом из окна или с более понравившемся цветом стен 😉

Воскресенье началось лондонским дождичком, зато продолжилось очень увлекательной прогулкой по South Kennsington во время которой я узнал, что:
– Albert Hall хоть и похоже по названию на Victoria&Albert museum, но есть суть разных вещей.
– памятник Albert-у находится напротив Albert Hall.
– в Albert Hall-е кроме концертов ничего интересного не бывает, смотреть внутрь тоже не пускают.
– Vicoria&Albert meseum находится далеко от памятника Albert-у.
– памятник Albert-у огромен и намного больше, чем кажется когда проезжаешь мимо него на автобусе.
– в парке около памятника есть алея белок. белок дейсвтиельно омного.

Также было разведано еще одно вкусное ительянское кафе на Brompton Street. Вообще итальянские кафе один из лучших в Лондоне. Ну может еще французские. К вечеру началось солнышко и мы пошли валятся на травке в Гайд парк. В Гайд парке на синем небе было солнышко в озере какие-то странные птицы похожие на уток, только больше. А на травке все было очень замечательно 😉

цветастые рифмы

Недвно в Москве про меня заметили, что мне нравятся цветастые рифмы. Должен сознаться, что да – нравятся. Причем не обязательно в стихотворной форме.

Обожаю “вкусные слова” по отдельносте, вместе и в контексте. Люблю кода все сказано лаконично, красиво, точно, и с иронией. Этим грешит мой любимый жанр авторской песни, который по сути не песня никакая, а стихи, рассказанные в доверительной форме разговорного жанра. Да, некторые еще с гитарой, но гитара это просто способ представления такой, а стихи все равно в АП главнее.

общественность возмущается

Английская общественность пытается возмущатся по поводу того, что им не дают информации по поводу того чем вообще полиция занимаетя в центре Лондона в связи со взырвами.

Характерная черта, надо сказать, английской полициии не коментировать особенно чем они занимаются. Фраза no comments, от англичан пошла. Когда были взрывы 7 июля, через сто миллинов лет только полиция и журналисты стали давать какие-то коментарии. А весь день 7 июля, все знали, что что-то случилось, но все представители говорили, что декать “разбираемся и пока точно сказать ничего нельзя” а что там разбиратся? – видно же было, что автобус на куски разлетелся. Бардак ужасный был.

А сейчас, по следам прошедших событий и в свете сегодняшних и вчерашних попыток очередных взрывов в Лондоне, все возмущаются от того что никто ничего ничего не говорит.

“Независимые демократические” (так и хочется сказать “декоративные”) СМИ типа BBC и основных газет ничего не говорят из за того, “чтобы не создавать панику”, а официальные лица из за того что “нет четкой картины случившегося”. В итоге по BBC весь день повторяют один и тот же сюжет, с одинаковыми картинками.